Усталое и потому бессмысленное

Вот смотрю я на себя, смотрю.... И понимаю, что после моих рождественско-французских и новогодне-минских четырехнедельных вакансов мне прямая дорога в какую-нибудь оздоровительную клинику, затерянную в горах Швейцарии. 

Чтобы меня там положили на открытой обогреваемой террасе уютного шале мордой в панораму, подоткнули ноги пледом и подвели два шланга: один с водой, другой - с кислородным коктейлем.  Нет, даже три. Третий - с супом из лука-порея, а то я так долго не протяну. 

И ровно в восемь меня бы уводили под белы рученьки в спальню, предварительно конфисковав книги,  бумагу  и карандаши, ноут бук, телефон, маникюрный набор и прочие колюще-режущие предметы (а то я ведь все равно от скуки возьмусь за несуществующую кутикулу). 

И вот бы меня там положили на котоновые простыни под пуховым одеялом, и руки-ноги связали. Так бы, глядишь, до полуночи бы и задремала. 

И сон до отупения. Сон -сон-сон. 

Потому что вследствие катастрофического месячного недосыпая я становлюсь похожа на печеное яблоко землистого цвета. Или на прошлогодний картофель. Скоро начну прорастать, тьфу-тьфу-тьфу. 

Сегодня вот Эмилька тоже выдала. Явилась в час ночи ко мне в спальню, сопя и шмыгая носом. Причем эффектно так явилась, предварительно сшибив что-то тяжелое на лестнице, которое с грохотом покатилось вниз. Я сквозь сон взвилась на кровати и так и зависла где-то под потолком. Думала - воры. 

Сердце так заколотилось, что чудом не обсыпалась штукатурка. Я физически прочувствовала, что сердце внутри нас чем-то привязано, сосудиками там и прочими артериями (извините, не сильна в анатомии), потому что оно так стремительно куда-то рвануло, что эти проводки натянулись и не дали ему выпрыгнуть. 

Отпустило только тогда, когда услышала из темноты дробный мелкий топот. Воры в моем понимании так легкомысленно в чужом доме не бегают, к тому же, я эти энергичные деловитые шажки узнАю из миллиона. 

И вот явилась она из темноты, значит, шмыгая носом. До четырех часов мы с ней сморкались, вздыхали, крутились, шмыгали носом и снова сморкались. Только заснули - вдруг в темноте засуетился Сэзар. 

Я с ним когда-нибудь серьезно поговорю, ибо больше мочи нет. Диких свиней и Свидетелей иеговых он не гоняет, зато любит вот так вот среди ночью с шумом вскочить, подбежать к двери, потом ощетиниться и глухо зарычать. 

И почему-то он всегда это вытворяет, когда муж в отъезде. 

Очень, знаете ли, расслабляет такое ночное видение. Мне уже впору эмилькины клеенки под простыни подкладывать. 

В общем, с нетерпением жду поездки на далекий затерянный остров. Чтобы меня там положили где-нибудь в теньке (только не под пальмой, на меня очень любят падать кокосы) и забыли. Даже книг с собой брать не буду, а то я себя знаю (как в детстве началось - до зари с фонариком под одеялом, так до сих пор иногда накрывает). 

А Стефан пусть сам себя развлекает. Вон там когда-то милая незнакомка в отзывах о Сейшелах предлагала рвать простыни и скакать в них на пляже. Или едой в ресторане кидаться - уже потеха. 

А я буду развлекаться сонотерапией.