Вчера беседовала с папой по телефону. Меня всегда веселит, как папа добросовестно относится к легкомысленному вопросу « как дела?». Он воспринимает этот вопрос очень серьёзно, долго откашливается, выпускает двусмысленные междометия вроде « ну так, кхм…», «эээ, н-да, кхмм», «так… нууу…кхм». Чем дольше он кряхтит, тем больше я убеждаюсь в том, что у него все хорошо. Потому что папа ищет. Долго ищет чего-нибудь такого неприятного, потому что папа категорически отказывается начинать разговор с добрых вестей.
Наверное, папа считает, что это просто неприлично.
Вот, например, если папа прошел полное медицинское обследование и ему была выдана справка «здоров как бык», то над вопросом «как дела?» папа будет мучительно думать и – если пробегающая мимо мама не взвизгнет «да все нормально у него!» - он расстроенно скажет: «Аааа, сегодня какой-то придурок пидораса на двери гаража нарисовал…»
А ежели мама возмутиться откуда-то из недр квартиры («Юль, да он справку сегодня получил, «здоров как бык»!), папа рассердится сварливым басом : « Да дай мне с дочкой поговорить!»
Сегодня папа начал наш непринужденный легкий разговор с жалоб на то, что он совсем не спит.
- Как, совсем не спишь? Совсем- совсем? – удивилась я.
- Совсем, - горестно подтвердил папа и устало зевнул для пущей убедительности. – Вот так лягу, чутка подремлю, а потом всю ночь бодрствую.
- Ты у него лучше спроси, во сколько он ложится, - ехидно пискнула мама откуда-то слева.
На что папа с неприкрытой досадой ответил содержательным «Ай!...»
Да мне и спрашивать не надо, сама все видела.
Каждый день он ходит на работу. Никто не знает, в чем состоят его теперешние полномочия, учитывая тот факт, что он уже восемь лет как на пенсии. На работе он выполняет тщательный осмотр территорий, зачем-то просит секретаря Таню позвонить в справочную службу аэропорта и узнать, во сколько прибывает самолет из Франкфурта, дает ценные советы молодому поколению, настойчиво делится секретами бизнеса с братом (отчего они частенько ссорятся и подолгу не разговаривают), задает каверзные вопросы главбуху (глядя на ее высокие каблуки: «ой, а вы высоты не боитесь?»), по старой привычке ругается на сторожа, называет его пьяницей и заставляет его слушать о секретах своего бизнеса. Словом – хлопочет, суетится.
Домой приходит к пяти часам вечера изможденный, и со словами «так намотался сегодня, даже пообедать забыл» уминает все, что нащупает в холодильнике. Потом он ложиться на диван напротив телевизора со словами «хоть чуток отдохну». Все время он попадает на какую-нибудь невероятно интересную программу.
- О! Это же про Писсаридиса, нобелевского лауреата!
После чего с дивана раздается его могучий заинтересованный храп.
В это время стрелки часов находятся как правило где-то в районе шести вечера. Папа спит глубоким и здоровым сном человека, с чистой совестью отдыхающего после трудов праведных. Просыпается только тогда, когда кто-нибудь из домашних пытается выковырять из его недремлющих цепких пальцев пульт от телевизора. Тогда папа быстро открывает ясные глаза и бодро говорит:
- Ай, в самом деле, выключайте, все равно они один негатив в канун Рождества показывают.
Тут папина ремарка тоже всегда приходится к месту, потому что канун чего-то бывает всегда (8го марта, Дня космонавтики, Для работников ядерной энергетики и т.д.), а по телевизору как правило показывают один негатив. Поэтому всегда прямое попадание.
Обычно папа окончательно просыпается тогда, когда я чищу зубы на сон грядущий. Как раз к тому моменту, когда начинается последний, ночной выпуск новостей по первому белорусскому каналу. И тут начинается страшное: ежевечерняя очная ставка папы с главой государства. Да, это очень утомительно, это нервно, это невыносимо, в конце концов! Но кто, кто еще выскажет диктатору все раздражение белорусской нации, как не папа? Найдется ли еще в стране такой смельчак? Нет! Поэтому папа твердо уверен в том, что полуночные объяснения с президентом – его святой гражданский долг.
Лукашенко, как и положено неучу и «безкультурщине», папу не слушает, а продолжает стучать кулаком, тыкать журналистам, вещать на "трасянке", обзывать министров и нести охинею. Такое хамское пренебрежение и даже где-то игнорирование доводит папу до исступления.
В этот момент из спальни непременно выходит заспанная мама с начесом на один бок и требует незамедлительного наступления тишины в доме.
- А тебе лишь бы все было тихо! – горестно вскрикивает папа, прежде чем послушно убавить громкость.
Потом, неожиданно успокоившийся и даже повеселевший, папа идет на кухню за подкреплением, а затем снова ложится на диван, включает телевизор и начинает прилежно страдать от бессонницы. Он кряхтит, вертится, горестно вздыхает и всячески пытается привлечь к себе внимание.
Если увидеть папу, лежащего на диване ночью с пультом от телевизора, то можно подумать, что пожилой человек впал в детство и режется в игровую приставку. На тебе! Сейчас я тебе навешаю! Левой, левой, в челюсть, умри, гадина!
Но на самом деле папа переключает каналы.
Таким образом папа умудряется не только ознакомиться с жизнью и достижениями нобелевского лауреата Писсаридиса, но и впитать в себя весь поток информации с двухсот телепрограмм. Язык вещания ему не важен. Многолетний опыт и изрядная сноровка позволяют ему детально понимать происходящее на экране методом дедукции.
Благодаря своим ночным бдениям у телевизора страдающий от бессонницы папа прослыл в кругу друзей семьи необыкновенным эрудитом. Он очень любит эпатировать гостей фразами вроде «Ой, вчера по арабскому каналу Аль-Джазира такой занимательный репортаж показывали… Как, вы не смотрите Аль-Джазиру !? » Или : « Ай, все эти юные звездульки !... ПосмОтрите, Джастин Бибер плохо кончит ! Как, вы не знаете, кто такой Джастин Бибер !?»
Когда за окнами начинает брезжить рассвет, папин мозг в конце концов не выдерживает потока информации и он забывается в лихорадочном сне, в котором пышногрудые телеведущие на разных языках предлагают ему купить насадки для овощерезки.
Но пытаться предложить папе перейти на общечеловеческий ритм жизни и поменьше смотреть телевизор по ночам - бесполезно, потому что папа сразу начинает злиться и запальчиво вопрошать, когда это мы в последний раз видели его возле телевизора.
Тоже хорошая тактика. Потому что пока мы застываем от удивлениям и пытаемся подобрать с пола нижнюю челюсть, папа, воспользовавшись паузой, уже убегает на работу, с горечью хлопнув дверью. Изможденный, гордый и непонятый.
А минские доктора все продолжают тщетные попытки найти причину папиной многолетней бессоницы.
Комментариев нет:
Отправить комментарий