Растерянно-педагогическое

Несколько фото после вчерашнего мракобесия с последовательной эволюцией размеров  катастрофы.

А так было уже в одиннадцать.

Бедняжка... Выживет ли? Так уж у меня эта фуксия благодарно цветет! Единственная, кто не дает мне потерять надежду в том, что мои руки все-таки "зеленые". Ну или хотя бы зеленоватые...

Сидели с Эмилькой, пили чай, никого не трогали. Вдруг - бац! Страшной силы удар о стекло. Эмилька удивилась, а я нет. Потому что к тому, что суетливые птицы таранят сослепу наши витражи в столовой уже привыкла. 

Подбегаем к окну - и правда, лежит воробей. Эмилька скачет вокруг и исходится энтузиазмом.

Я мучительно думаю. С одной стороны, я понимаю, что настал некий важный момент в формировании морально-этических норм моего ребенка, где я должна преподать сокрушительный пример вселенского гуманизма. То есть надо включать мамашу-домохозяйку из рекламы какого-нибудь стирального порошка, такую, знаете, в кашемировой кофточке, с укладкой, с белоснежными зубами и нестись сквозь снег и ветрА спасать птичку.

Но с другой стороны я стою в трениках и шерстяных носках по пояс, на голове Вавилонская башня, и бежать на улицу мне совершенно не хочется. Птичку, конечно, жалко, но в то же время я птиц вблизи почему-то боюсь. 

Вспомнила, что у нас есть папа. Прокрутив мысленно ситуацию и найдя ее не только удобной, но и педагогически пригодной (сердобольная мама позвала папу, и отважный и сильный папа спас птичку), позвала Стефана. 

Стефан выбежал на улицу и принес коробку с пострадавшим домой. Откуда-то у нас нашлись мешочки с жиром и семечками, специально для птиц. Потом коробку закрыли, прорезали там окошки и поставили в нашу спальню, предварительно подперев дверь шваброй, потому что Эмилька кружила на самокате, таранила дверь и требовала пропустить к больному, который явно нуждался в тишине и покое.

Через два часа я я решила проведать пернатого, подошла к коробке и попыталась ее неслышно открыть, чтобы его не испугать. В ответ на это мерзавец выпорхнул мне прямо в лицо и тут над Лазурным берегом раздался истошный вопль. Если вы его слышали - то это была я, да.

Зато я поняла, почему я боюсь птиц, мышей  и крыс. Просто они маленькие и очень, ну ОЧЕНЬ быстро передвигаются в пространстве, и именно потеря контроля над ситуацией наводит на меня ужас. То есть такой синдром слона и мыши. 

Что-то подобное я испытываю и с Эмилькой, когда она, напившись фруктового сока, особо резвится. Но она все-же уже метр с кепкой, и весит 15 кэгэ. То есть уже не так угрожающе мала.

Потом мы долго ловили засранца (в буквальном смысле, причем три раза). Открыли два окна в спальне, обморозили себе конечности, а этот все кидался в противоположную сторону. То на кровать, то на шкаф, то в угол забъется. 

Наконец, выпорхнул в окно и резво полетел по своим делам.

А мы потом еще три часа успокаивали безутешную Эмильку, которая рыдала и причитала: "Вы злые, злые! Это был мой друг!"

Ну, и где здесь блестящий педагогический прием с этикеткой "Твори добро"!? Где сердобольная мамаша и отважный папаша, спасающие птичку? 

Я уже больше ничего не понимаю...